М. Деборд-Вальмор стала своего рода культурным мифом: во Франции нет ни одного школьника, который не слышал бы ее имени, не знал бы ее стихотворения «Розы Саади». Среди ее читателей были Пушкин и Лермонтов, ей подражала графиня Ростопчина, переводов не требовалось: Марселину Деборд-Вальмор в дореволюционной России читали по-французски.
Первая книга М. Деборд-Вальмор выходит в 1819 году, то есть за год до «Медитаций» А. Ламартина, мгновенно прославивших его. Молодая актриса в этих пробах пера самобытна и естественна. Она не была знакома ни с творчеством Ламартина, ни тем более Вордсворта и Озерной школы, ее талант – самородок. Сын Марселины впоследствии напишет о матери: «Образованная не более, чем продавщица галантереи в маленьком городке век тому назад… Она не знала того, чему можно учиться, но обладала тем, чему нельзя научить». Не обращаясь к термину предромантизм, С.И. Великовский определяет роль этой публикации:
«Самой ранней ласточкой этой оттепели – из тех правда, что сами ее не делают, однако близость ее возвещают, – по праву строгой хронологии следует признать скромненькую книжечку “Мария, элегии и романсы” Марселины Деборд-Вальмор, вышедшую в том же году, что и посмертные сочинения Андре Шенье».
Почти дословное совпадение при характеристике ее творчества мы находим у М. Бертрана: он называет ее поэтический слог «оттепелью французской просодии». Деборд-Вальмор внесла в литературный мир бесхитростную простоту песни, которую оценили по достоинству великие писатели-современники. С.И. Великовский отмечает, что наследие Деборд-Вальмор «осознается далеко не полностью, несмотря на восторженные похвалы, какими удостаивали “романтическую сестру Марселину” именитые собратья по перу от Гюго до Бодлера и Верлена».
О жизни Деборд-Вальмор во французском литературоведении написано значительное количество монографий и статей. Такое внимание к событиям и людям, окружавшим Марселину, оправдано: «Несчастливая личная жизнь во многом определила направление ее таланта». История жизни Деборд-Вальмор не раз вдохновляла литераторов: С. Цвейг, ценивший стоическое принятие ударов судьбы, написал очерк, который озаглавил именем Марселины, А. Плантажене опубликовала биографический роман «Одна на свидании».
Не ставя перед собой высокой философской или политической задачи, Деборд-Вальмор отразила и в стихах, и в прозе атмосферу своего времени, надежды, страхи и потери, искренне и субъективно, и оттого – безошибочно, без фальши и позы, неподдельно. Е.П. Гречаная, литературовед, автор эссе «Младшая сестра Бальзака», посвященного прозе Марселины, подчеркивает ее неразрывную связь с эпохой: прозаические произведения Деборд-Вальмор «в контексте французской литературы 1830-х – 1840-х годов представляют несомненный интерес».
Французский литературовед М. Бертран, всю жизнь посвятивший исследованиям творчества Деборд-Вальмор, называет Марселину “une femme à l’écoute de son temps”. В этом есть и активная воля, и скромная тайна – слушать свое время, как внимают новостям или прислушиваются к шепоту (можно перевести это выражение, как «женщина с чутким слухом эпохи»).
В историю французской литературы Марселина Деборд-Вальмор вошла прежде всего как поэт эпохи романтизма, но ее творчество предвещает поэтику символизма и импрессионизма. Еще Сент-Бёв писал, что Марселина Деборд-Вальмор – «цветок, не входящий ни в одно известное семейство, поэт, недопустимый для всех нам известных поэтик».
Позднее, уже в середине XX в., К. Руа будет вторить ему: «Нет поэзии, которая бы в большей степени сбивала с толку критиков формы, литературной техники, чем поэзия Деборд-Вальмор».
Виктор Гюго в своем письме к Марселине не боится громких слов: «Существует мир мыслей и мир чувств. Не знаю, обладает ли кто-то мыслью, есть ли она у кого-либо в нашем веке, но у Вас точно есть чувство. В этом Вы королева».
Бодлер в «Романтическом искусстве» не скупится на похвалы: «Никогда ни один поэт не был так естественен, ни один не был менее искусствен. Никто не смог подражать ее очарованию, потому что это очарование совершенно врожденное и неповторимое».
Поль Верлен включил Деборд-Вальмор в галерею литературных портретов «прóклятых поэтов», поставив ее в один ряд с Тристаном Корбьером, Артюром Рембо, Стефаном Малларме (и собой – «бедным Лелианом»). Он пишет в своем эссе: «Мы заявляем громко и внятно, что Марселина Деборд-Вальмор – единственная женщина своей эпохи и всех эпох, обладающая гением, талантом». Верлена трогала не только непростая судьба этой женщины, излившаяся в стихах – именно он заметил ее особый голос, подспудное новаторство формы: «Марселина Деборд-Вальмор первой среди поэтов своего времени начала употреблять ритмы необычные, среди прочих одиннадцатисложный размер».
Современник Марселины Сент-Бёв обратил внимание на ее естественную музыкальность: «Она пела, как поют птицы». Критик ценил искренность ее поэзии: «Такая страстная, такая нежная и подлинно уникальная в наше время».
Барбе д’Оревильи в хронике, посвященной Марселине Деборд-Вальмор, обращает внимание на «пронзительность» написанного ею: «Все самое сокровенное, кровоточащее, бьющее из родников души. Пышность проработанной поэзии бледнеет и проходит, но Крик раздается со всей силой, звучит всегда, покуда есть в этом мире душа, способная быть ему эхом».
Позже Луи Арагон, горячий поклонник таланта Деборд-Вальмор, напишет о ней: «Это один из величайших поэтов <…> всех времен».
Однако широкое признание пришло к ней не сразу. После смерти М. Деборд-Вальмор Жюль Жанен пишет, что она уже забыта. Вот почему тон Бодлера, представившего ее в антологии «Французские поэты», полемичен: «Говорят, что мадам Вальмор, чьи первые стихи вышли уже давно (1818 год), была быстро забыта в наши дни. Забыта кем, умоляю вас? Теми, кто ничего не чувствует и ничего не может вспомнить».
Во французском литературоведении происходило поэтапное изучение наследия Марселины: от сосредоточенности на фактах биографии к анализу поэтики стихотворений и прозы. Во Франции собраны и опубликованы интереснейшие материалы по ее переписке и дружбе с писателями и актрисами ее времени, такими как Виктор Гюго, Оноре де Бальзак, Александр Дюма, мадемуазель Марс, мадам Рекамье и др.
Интерес к биографии Деборд-Вальмор вполне оправдан: событий ее жизни хватило бы на множество романов, будто для подтверждения самого известного определения романтизма «исключительный герой в исключительных обстоятельствах».
Революция 1789 года стала причиной разорения для семьи Деборд, скромно растившей четверых детей в мирном городке Дуэ на юге Фландрии. Отец семейства Жозеф Деборд лишился заказов: он был художником-геральдиком, и вся его работа была связана с Церковью и аристократией. Катрин Деборд решилась на отчаянный шаг: покинув мужа, она отправилась на Гваделупу, искать поддержки богатого родственника, взяв с собой только одиннадцатилетнюю дочь Марселину. Уже во время этого путешествия девочка начала петь и выступать в театрах разных городов.
Поездка за океан обернулась трагедией: именно в этот момент на Гваделупе вспыхнуло восстание рабов, родственник-плантатор был убит, а желтая лихорадка унесла жизнь Катрин Деборд, которую, вероятно, похоронили в общей могиле.
Для Марселины началась бродячая жизнь сироты, она продолжала выступать и зарабатывать своим пением, чтобы вернуться во Францию. Только через полтора года девочка доберется до родины. Все виденное за время путешествия отразилось позже в творчестве Марселины: в прозе и стихах о Гваделупе (“Réveil Créol”, “Veuillées des Antilles”, “Sarah”). Именно в этот период закладывается этическая основа всего написанного Деборд-Вальмор: это гуманизм и пацифизм, любовь к людям и сопереживание каждому, принятие страданий и кротость.
Вернувшись на континент, Марселина продолжает выступать в разных городах (Руан, Париж, Брюссель, Лион). Уже в начале своей сценической карьеры она начинает писать стихи.
В 1817 г. Марселина Деборд выходит замуж за Проспера Вальмора, посредственного актера, о котором сохранились только нелицеприятные заметки в прессе. Обобщая их, исследователь Ж. Буланже замечает: «Он полюбил эту бедную актрису, и это было лучшее, что он сделал в жизни». Марселина окончательно покидает подмостки лишь в 1823 году, в возрасте тридцати шести лет.
В первый период литературной жизни она публикует в основном стихи – «Элегия, Мария и романсы» (1819), «Стихотворения» (1820), «Стихотворения» (1822), «Элегии и новые стихотворения» (1825), «Стихотворения» (1830).
Позднее, в зрелый период, с 1830-х годах, Марселина пробует разнообразные жанры:
1830 год – «Стихотворения» (лирические стихи), «Альбом для юного возраста» (“Album du Jeune Age”, сказки); 1833 год – «Плачи» (“Les Pleurs”, лирика), романы «Насмешка любви» (“Une Raillerie de l’Amour”) и «Мастерская художника» (“L’Atelier d’un Peintre”); 1836 год – «Гостиная Леди Бетти» (“Salon de Lady Betty”, новеллы); 1839 год – «Бедные цветы» (“Pauvres Fleurs”, лирические стихи), “Violette” (роман).
В 1840 году выходят три книги: «Сказки в стихах для детей» (“Contes en vers pour les Enfants”), «Сказки в прозе» (“Contes en prose”), «Книга для матерей и детей» (“Livre des Mères et des Enfants”, сказки). Гонорар за эту последнюю книгу сказок автор так и не получила, хотя тираж был полностью распродан.
Через три года, в 1843 году, издаются книга «Букеты и молитвы» (“Bouquets et Prières”, лирические стихи) и новелла «Доменика» (“Domenica”). Далее последовали прозаические книги: 1845 год – «Восемь женщин» (“Huit Femmes”, новеллы); 1849 год – «Ангелы семьи» (“Anges de la Famille”, сказки); 1855 год – «Юные головы и юные сердца» (“Jeunes Têtes et Jeunes Coeurs”, повести). Можно констатировать, что Деборд-Вальмор становится профессиональным писателем, выпускающим несколько книг в год.
Особого внимания заслуживает жанр литературной сказки в творчестве писательницы.
Сказки Марселина сочиняла для своих детей, впрочем, ее христианской любви хватало на всех – всех детей она считала своими. Сказки издаются ею в периодике и коллективных сборниках, редактируются и переиздаются (в том числе, с целью поправить финансовое положение семьи). Самыми важными публикациями стали три: «Книга для маленьких детей» (26 сказок, 1834), «Ангелы семьи» (9 сказок, 1849), а в посмертном сборнике «Сказки и сцены семейной жизни» (1865), составленном сыном Марселины Ипполитом Вальмором, помимо уже названных, содержится девять не опубликованных прежде сказок.
Сказками эти произведения можно назвать довольно условно: в них нет ни превращений, ни магических существ или предметов. Это не волшебные сказки, а рассказы-притчи, поучительные истории. Чудеса, описанные в них, – это человеческая доброта, благородство души, перемены, совершающиеся в душе ребенка или взрослого. Порой героями сказок Марселины становятся животные или птицы, но они не говорят, а только проявляют любовь, кротость, бла- городство, бескорыстие, те черты характера, которые она стремится развить в детях. Многие истории происходили с самой Марселиной в детстве, с ее детьми или знакомыми.
Прозаические сказки французской писательницы эпохи романтизма Марселины Деборд-Вальмор представляют собой интересный этап эволюции жанра авторской сказки для детей. В отличие от волшебных сказок в них нет ни колдунов, ни магических существ или предметов.
С одной стороны, эти истории напоминают нравоучительные притчи, несут в себе некий урок и мораль, что было характерно для сказок эпохи Просвещения и жанра басни. С другой стороны, в них воплотилось внимание эпохи романтизма к жанру автобиографии.
Деборд-Вальмор сочиняла сказки для своих детей, которые появляются в страницах в качестве героев наравне с самой писательницей: она изображает себя еще совсем маленькой девочкой. Автор использует в своей прозе реальные имена и прозвища, но не напрямую, а прибегая к разнообразным переносам.
Куклы в сказке Марселины-Деборд-Вальмор - это в первую очередь красивый предмет, но также «женщины в миниатюре», звено в цепочке проекций отношений «мать-дочь; дочь-кукла». Некоторые черты описаний и точность психологических наблюдений позволяют сказать, что Марселина полемизирует с Бальзаком, нарочито не допускает в повествовании вмешательства сверхъестественных сил.
Деборд-Вальмор сравнивает свои сказки с «куклами, вытащенными из шкафа». Образ куклы важен для ее поэтики, он встречается в шокирующих и интригующих названиях («Кукла-монстр», «Физиология кукол»), но вопреки ожиданиям читателя, куклы не оживают, а единственные превращения и чудеса, которые показывает М. Деборд-Вальмор, - это изменения детской души и восприятия мира.Источник
К моменту издания первой книги сказок у Деборд-Вальмор трое детей: Ипполиту десять лет (родился в 1820 году), Ондине (1821 год) – девять, младшей, Инес (1825 год) – пять.
Сказки существенно различаются по объему: будто рассчитанные на разный возраст, они как бы растут вместе с читателем, слушателем. В конце некоторых отдельной строчкой дается мораль, как у Эзопа или Шарля Перро, но у Марселины это происходит не регулярно, и почти всегда эта отстоящая от текста строка очень поэтична, как самостоятельное одностишие. Речь писательницы меняется: от коротких, легко запоминающихся предложений до усложненного убаюкивающего синтаксиса, – сказывается влияние заученных наизусть театральных ролей, есть инкрустации скрытыми цитатами. В любом случае – вне зависимости от того, к сознанию ли ребенка обращена речь или к бессознательному, в момент засыпания, – это очень нежный поучительный дискурс.
Во Франции «Сказки и сцены семейной жизни» переиздавались 15 раз, хотя путь к публикации был непрост. Марселина Деборд Вальмор не раз сетовала в письмах на сложности в поисках издателя.
Сказки Деборд-Вальмор – важный этап становления авторской сказки, во многом способствовавший расцвету воспитательной литературы для детей и юношества во Франции. Они не переводились прежде на русский язык. Их еще предстоит открыть российскому исследователю и читателю.Источник
Комментариев нет:
Отправить комментарий