Лубочная литература

Лубочная литература: жанр, который мы потеряли

19 мая 1919 года вышло постановление Совета народных комиссаров об изъятии из продажи лубочной литературы. Малая советская энциклопедия определяет лубочную литературу как дешевые массовые издания в дореволюционной России, многократно переиздававшиеся, к которым относятся переделки сказок, былин, житий святых, литературных произведений, сборники анекдотов, песенники, сонники, печатавшиеся обычно с лубочными картинками.

Как явление письменное, но при этом анонимное и традиционное, лубочная литература, играя роль посредника между фольклором и литературой, имела важное просветительское значение.

История появления такой литературы весьма любопытна: в Западную Европу она пришла в XVI—XVII столетиях, в Россию – во второй половине XVIII века. Как пишут исследователи, до этого времени не было различия между слоями читателей: уровень понятий в сфере грамотных людей был сходный – оттого и книги были одинаковые, равно всем доступные по содержанию. Но потом научная и эстетическая мысль стала стремительно развиваться, и это привело к тому, что низшие слои населения начали «отставать». Простой публике нравились такие же простые книги, а спрос, как известно, рождает предложение…

Название «лубочная литература» происходит от лубочных листов или лубков – картинок примитивного содержания с поясняющим текстом.

Лубочные книги и листовки, как и рукописные издания, были написаны метким, кратким, образным разговорным языком. Авторы и составители этих книг и картинок часто еле владели грамотой, однако хорошо знали жизнь народа, его запросы.

Что это были за издания? Вот пример лубочного «книжного топа» во Франции:

– простонародные календари;

– книжки по магии, гадальные книжки, сонники и т. п.;

– руководства вежливости и галантерейности;

–сборники анекдотов и кратких рассказов – аллегорических, сатирических или нравоучительных;

– письмовники любовные и деловые, романы и повести….

В Российской Империи была схожая ситуация. К перечисленному списку светских лубочных изданий добавлялись многочисленные руководства к выбору жен и ключи к женскому сердцу, сонники, травники, гадательные книги, песенники, сборники сказок, литературных анекдотов и новелл, а также произведения русских писателей, опубликованные с искажениями и без указания авторства.

Отношение к художественному тексту было самое бесцеремонное. Прежде всего, издатели без стеснения сокращали текст, стремясь к дешевизне книги. Сокращения эти нарушали иногда даже связность изложения. Кроме того беспрестанно «подправлялся» язык, с целью сделать его более понятным, доступным и «завлекательным» для простого читателя.

Большую роль играла и конкуренция лубочных издателей, стремившихся завлечь читателя броскими и многообещающими заглавиями. Характерны, например, названия, дававшиеся гоголевскому «Тарасу Бульбе»: «Разбойник Тарас Черномор», «Тарас Черноморский», «Приключения казацкого атамана Урвана»…

Как бы то ни было, лубочниками в XIX веке были распространены сочинения известных писателей – басни Крылова, сказки Жуковского, повести Карамзина, «Юрий Милославский» Загоскина, «Ледяной дом» Лажечникова, «Конек-Горбунок» Ершова, собрание сочинений и отдельные произведения Пушкина, повести Гоголя, «Песня про купца Калашникова» Лермонтова, отдельные рассказы из «Записок охотника» Тургенева, «Севастопольские рассказы» Л. Толстого, «Князь Серебряный» А. Толстого…

Среди лубочной литературы были особенно любимые и популярные сочинения. Так, сочинителя лубочной литературы Матвея Комарова, чьи книги издавались с 1771 по 1918 гг., Лев Николаевич Толстой называл самым знаменитым русским писателем.

Распространители лубка чаще всего сами шли к покупателям. В городах это были толкучие рынки — в Москве сначала Спасский крестец, затем, когда торг у Кремлевских стен был запрещен — Сухаревская площадь, Холщевый ряд в Китай-городе, Мытный двор у Москворецкого моста. Здесь книги и картинки развешивали для обозрения на веревочках или прикрепляли к церковной ограде; продавец («ходебщик») громким голосом, иной раз в стихах, толковал их содержание, перемежая свою рекламу суждениями о политике. В деревню лубки попадали через офеней (книгонош, коробейников, картинщиков).

Популярность лубочной литературы могла объясняться и тем, что других дешевых изданий для народа было мало. Поэтому крестьяне, мещане, купцы отдавали ей предпочтение.

Лубочная литература всегда считалась литературой второго сорта, и, несмотря на то, что она всегда находила постоянный спрос, против нее постоянно боролись. На то были свои причины: церковники усматривали в ней слишком фамильярное толкование библейских сюжетов, критики презирали за чрезмерную народную любовь, правителей не радовали сатирические сценки и пародии на власть. Например, царь Петр не смог по достоинству оценить лубок, на котором был изображен «кот с красными вытаращенными глазами».

Образованные современники тоже относились к таким книгам с огромным презрением. А больше всего «лубки» раздражали представителей «высокой литературы». Писатели искренне недоумевали, почему народ любит эти простенькие безвкусные книжонки, а не их глубокие и высокодуховные книги.

Недостойные изображения было велено запретить. Говорят, что даже был такой случай: как-то один министерский чиновник увидел на базаре лубочную картинку с изображением двух дерущихся мужиков и надписью: «Два дурака дерутся, а третий – смотрит и смеется». Оглядевшись вокруг, спросил «А кто же третий?». На свой риторический вопрос получил краткий ответ. Из-за отсутствия юмора у отдельно взятого гражданина в итоге пострадали все имеющиеся у коробейника картинки, сам продавец, а заодно и вся лубочная литература, начиная с 1812 года.

Не смотря на то, что лубочную литературу некоторые ученые называют «антологией банальностей», она является самым бесценным пластом информации, который даёт нам знания, чем жил народ, что его интересовало, каковы были нравы столетия назад.

Возможно нам, живущим в информационном обществе в эпоху господства Интернета, все эти картинки могут показаться нелепыми и смешными. Но все-таки лубочные книги – это тоже книги. Кто-то хранил их под подушкой и перечитывал перед сном. Кого-то они спасали от дурных мыслей и сердечных терзаний. У кого-то вызывали искренний смех… Они были частью повседневности, толикой жизни. А разве не это одно из предназначений книг?Источник